Пролог
Skillet - Awake and alive
Над куполом белоснежной базилики Сакре-Кёр сгущались тени, пробиваемые слабыми, медными лучами заходящего солнца. Бороться с тьмой давно стало привычкой не только повставцев, но и, казалось, самих сил природы. Как мерзкие клочки кожи, тени переплетались в полотно и опускались на святая святых, не принимая во внимание, что храм - единственное, что у нас осталось в напоминание о былой вере во спасение. Они веселились и радовались, впитывали боль, которая забивала их материальную оболочку чувственным началом. И страх, трепещущий в воздухе, наполнявший его до такой степени, что можно было провести по воздуху смычком и сыграть симфонию о страданиях и смерти тех несчастных, которые еще жили, потеряв все.
- Убирайся,- сказал он сухо и спокойно, как если бы я была Переродком,- или я убью тебя. Черные глаза впились в меня, пронзая холодом до спинного нерва. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Я хочу участвовать в восстании,- повторила я настойчиво, уже десятый, а то и двадцатый раз за нашу короткую и безрезультатную беседу. Не знаю, как его звали, кем он был здесь, главным или исполняющим обязанности главного, но вел он себя по-хамски.
- Я сказал, убирайся, нам не нужны добровольцы,- его мерзкая улыбочка скривила губы, которые были бы красивыми, если бы не принадлежали этому засранцу.- Тебе не понятно с первого раза? Возвращайся в Сектор, или я буду вынужден применить меры.
- Применяй,- нагло вздернув подбородок, я сделала еще шаг к нему навстречу, таким образом расстояние между нами сократилось до полуметра. Он мог одним легким движением руки свернуть мне шею. А мне хватало самоуверенности дышать ему в грудь. Маленькая девочка, не знавшая, куда лезла. Мне нет места среди них, они никогда, никогда в жизни не примут меня в свои ряды, даже не догадываясь о том, что я могла спасти их всех, обладая лишь зацепкой на разгадку тайны и стальной решимостью.
- Убирайся, черт бы тебя побрал, нам хватает забот, чтобы нянчиться еще с одной сопливой девчонкой.
Он еще секунду буравил меня взглядом, полным ненависти и презрения, наконец отступил и направился за ворота по направлению к лестнице в храм. Я бросилась за ним, но перед моим носом захлопнулись ворота, и Стражи, в черной, тенеотталкивающей униформе направили на меня копья. Я сплюнула им под ноги, выругавшись по-французски. Отличное дело, эти трусы спрятались в месте, где их не могла достать тьма, возвели фортификационные сооружения, чтобы ни одна живая, не прогнившая душа не разрушила их маленький светлый мирок. И наблюдали, молча и равнодушно, как Сектор P, Париж, обгладывают демоны. Защитники, которые сбежали и оставили нас на съедение.
За каменной стеной, высотой метров десять, виднелась верхняя часть центральной арки. На секунду мне показалось, что я углядела того слабака, который отказался даже выслушать мою исповедь, но скорее всего это мелькнула черная заблудшая тень.
Над куполом белоснежной базилики Сакре-Кёр сгущались тени, пробиваемые слабыми, медными лучами заходящего солнца. Бороться с тьмой давно стало привычкой не только повставцев, но и, казалось, самих сил природы. Как мерзкие клочки кожи, тени переплетались в полотно и опускались на святая святых, не принимая во внимание, что храм - единственное, что у нас осталось в напоминание о былой вере во спасение. Они веселились и радовались, впитывали боль, которая забивала их материальную оболочку чувственным началом. И страх, трепещущий в воздухе, наполнявший его до такой степени, что можно было провести по воздуху смычком и сыграть симфонию о страданиях и смерти тех несчастных, которые еще жили, потеряв все.
- Убирайся,- сказал он сухо и спокойно, как если бы я была Переродком,- или я убью тебя. Черные глаза впились в меня, пронзая холодом до спинного нерва. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
- Я хочу участвовать в восстании,- повторила я настойчиво, уже десятый, а то и двадцатый раз за нашу короткую и безрезультатную беседу. Не знаю, как его звали, кем он был здесь, главным или исполняющим обязанности главного, но вел он себя по-хамски.
- Я сказал, убирайся, нам не нужны добровольцы,- его мерзкая улыбочка скривила губы, которые были бы красивыми, если бы не принадлежали этому засранцу.- Тебе не понятно с первого раза? Возвращайся в Сектор, или я буду вынужден применить меры.
- Применяй,- нагло вздернув подбородок, я сделала еще шаг к нему навстречу, таким образом расстояние между нами сократилось до полуметра. Он мог одним легким движением руки свернуть мне шею. А мне хватало самоуверенности дышать ему в грудь. Маленькая девочка, не знавшая, куда лезла. Мне нет места среди них, они никогда, никогда в жизни не примут меня в свои ряды, даже не догадываясь о том, что я могла спасти их всех, обладая лишь зацепкой на разгадку тайны и стальной решимостью.
- Убирайся, черт бы тебя побрал, нам хватает забот, чтобы нянчиться еще с одной сопливой девчонкой.
Он еще секунду буравил меня взглядом, полным ненависти и презрения, наконец отступил и направился за ворота по направлению к лестнице в храм. Я бросилась за ним, но перед моим носом захлопнулись ворота, и Стражи, в черной, тенеотталкивающей униформе направили на меня копья. Я сплюнула им под ноги, выругавшись по-французски. Отличное дело, эти трусы спрятались в месте, где их не могла достать тьма, возвели фортификационные сооружения, чтобы ни одна живая, не прогнившая душа не разрушила их маленький светлый мирок. И наблюдали, молча и равнодушно, как Сектор P, Париж, обгладывают демоны. Защитники, которые сбежали и оставили нас на съедение.
За каменной стеной, высотой метров десять, виднелась верхняя часть центральной арки. На секунду мне показалось, что я углядела того слабака, который отказался даже выслушать мою исповедь, но скорее всего это мелькнула черная заблудшая тень.